|
|
Льётся алый бархат кулис, свет выхватывает их из темноты сцены. Кажется, что там, за их спинами, разверзнувшееся жерло пустоты; для сидящих в зале зрителей нет ничего, кроме пяти очаровательно изящных девушек, одетых на грани эротичности и откровенной пошлости. Расписной шёлк и атлас, худенькие ножки в беленьких чулочках, отточенные движения - гармонично, невероятно мило и чертовски сексуально. |
|
И она хочет, чтобы на неё смотрели прямо сейчас.
Подвижная, как ртуть, яркая, как вспышка пламени, она обязательно поселится в мыслях. Она будет той единственной, которую ты запомнишь из пяти прекрасных девушек, танцующих на сцене.
Она точно запомнится. Тем, как она тянет ножку, как поднимает ручки, как выгибает спинку, как смотрит во тьму зала, и посылает всем поцелуи.
- Этого не было в номере, - хмурится хозяйка бара, но публика трепещет и отзывается. Она смеётся, но музыка и хлопки заглушают её смех. Она любит их всех, и её любят в ответ.
Да и как можно не любить?
| В прошлой жизни её звали скучно. Шарлотта. Шар-лот-та. Катаешь это имя на языке, пробуешь его на вкус. Что-то не то. Так могут звать круглощёкую домоседку, которая вышивает крестиком вечерами, или может хозяйку булочной, дородную женщину с сединой. |
Сладкая алая вишенка на торте.
Она похожа на маленькую кошечку. Не оторвать взгляд от того, как она бесшумно идёт, наступая с пяточки на носочек, медленно, мягко. Как поворачивает головку и как сверкают из-под чёлки глаза. Не подумай, что в них плещется настороженность. Это чистой воды любопытство.
Если ты ей интересен - обязательно подойдёт ближе, тронет лапкой, что-то негромко промурлычет.
- Хочешь, я расскажу тебе о солнце? - ни с того, ни с сего спросит она, не отводя внимательного взгляда.
Смотри, не спугни.
Можно долго гадать, почему она так притягивает к себе взгляд. Виной всему ведь не только симпатичная мордашка? Прямой небольшой носик, тонкие улыбчивые губы, очаровательные щёчки: но едва ли только в них ли дело.
Может быть, особый шарм её личику придаёт маленькая родинка в уголке левого глаза. Или то, как она выгибает бровь в удивлении. Или широкая очаровательная улыбка?
- Таких, как Вы, зовут нимфами… - мечтательно тянет пропащий романтик, не отводя от неё влюблённого взгляда.
А нимфы не дарят себя кому попало.
Она не пытается быть кем-то; она просто есть. Она такая, какой её создали с самых первых дней. Ей не нужно репетировать очаровательную гримаску, не нужно часами выбирать наряды. Даже если бы в её глазах не плясали чертенята, даже если бы она не привлекала бы своей живостью, не повернулся бы язык назвать её некрасивой. |
|
Это будет наш с тобой маленький секрет.
Она вертится перед зеркалом, наклоняет прелестную головку туда-сюда. Тёмные крупные локоны, обрамляющие круглое личико, прыгают в такт её движениям, но она лишь отбрасывает их назад, что б не мешались. Кажется, что она играет с отражением; вот-вот, и оно не успеет повторить за ней движение, собьётся и расхохочется, совсем как она настоящая. Но зазеркальная девушка повторяет за ней всё, вплоть до последней мелочи.
- Когда-нибудь я подловлю тебя, - серьёзно говорит она, грозя пальчиком, и поворачивается к зеркалу спиной.
Зеркало загадочно молчит.
Если она за что-то возьмётся, то обязательно будет отдавать всю себя в достижении высот. Это не охотничий интерес, и не стремление быть лучше всех. Она хочет взять от мира столько, сколько он готов ей отдать; а отдать он готов многое только тем, кто старается изо всех сил. Она легко загорается, вкладывает титанические силы, и так же легко оставляет уже полученное, отправляясь на поиски нового. Казалось бы, место в одной из самых известных трупп Фонтейн - это ли не успех?
- Едва ли я вернусь, - смеётся она, размахивая маленьким чемоданчиком. И она не врёт.
Не вернётся.
|
|
